1. Нижнее белье.
2. Марианская впадина.
3. Репейное масло.
//Милочка, я вас ненавижу.//
Говорила мама в детстве:
"Выбирай с умом друзей!
Оставляй дит'ям наследство,
В воскресение не пей."
Я не слушала обычно,
Думала, не пропаду,
Людям верила привычно
На свою же на беду.
Подписалась я на месяц
Рукописной ерунды,
Написала другу темы
(По привычке - от балды).
Говоря же о том бреде:
То, что Вы дали, - не мое!
Так что прошу зачесть вот это
Мне за поэму про белье.
***
И альтернативный вариант последнего четверостишия:
//Получила же в ответ я:
Масло, впадину, белье.
Мстит ведь все-таки, зараза!
/P.S./ Воспитание - мое! //
***
Когда я была маленькой, Марианская впадина всегда ассоциировалась у меня в голове с театром. И нет, не с тем театром, где осьминоги поют в опере, а медуза управляет оркестром, споря с кальмаром-арфистом. Те, кто не жил в Петербурге, наверное, не поймут, так что я поясню. Главный театр у нас (да простят меня любители Александринки) Мариинский. Голубенький, к тому же, тоже важно.
***
Мало кто задумывается о том, каково жить на самом дне. Большинство детей ограничиваются статьей из какой-нибудь энциклопедии с картинками. Они запоминают рыбешку с фонариком над головой, тычут пальцем, смеются:"Чудная!" и никогда больше не открывают старую книжку.
На деле все гораздо сложнее. По утрам здесь встают не по зову будильника, но от того, что маленький светлячок тычется в щеку, а когда открываешь глаза, все вокруг освещают тысячи ему подобных. Зрелище завораживает и, несмотря на легкую боль в глазах, поневоле все равно смотришь, затаив дыхание.
А затем сказка заканчивается и начинается рутина. Каждый день одно и то же, без пауз на перезагрузку процессора. Вскоре даже утренний хоровод светящихся искр прекращает вызывать улыбку.
Когда каждый новый день похож на следующий, двигаться вперед уже не хочется. Бесконечная серость затягивает. И я отпускаю. Поздно что-либо менять, легче отдаться течению. Хотя, о чем я говорю? Какие здесь течения? Вновь и вновь проплывают мимо уродливые пародии на рыб, чьи колючие хвосты, почти что неразличимые в тусклом свете, каждый раз задевают все больнее.
Красная клякса расходится очень медленно, как в старом шарике со "снегом", наполненном глицерином. Мало кто задумывается о том, каково жить на дне бутылки репейного масла.